Обратная сторона Востока. Глава 2

 

Камила Фоукс уверенно постучала в деревянную дверь. Глухой стук костяшек о доски, казалось, разнёсся по всей улице. Эвелия, понурив голову, приготовилась к встрече со своим новым домом, если он вообще когда-нибудь им станет. С другой стороны двери послышалось какое-то движение и тихие голоса, и она с негромким скрипом распахнулась. На пороге предстала особа лет так 53 в длинном платье до пола. Уперев руки в бока, она подозрительно взглянула на гостей и, разглядев, наконец, их лица, расслабилась, пригладила каштановые волосы, кажущимися чёрными в полумраке, и громко сказала:

 

 

— Камила! Ты что издеваешься, что так долго? Мы весь день ждали, думали уж, что случилось с этим проклятым поездом, заходи скорее в дом – вымолвила она давно засевшую тревогу и, схватив Камилу Фоукс за свободную руку, завела их в дом.

Эвелия оглядела порог. Обычный коридор с тусклой лампой уходил вперёд. Слева в шкафу висели пальто, шарфы, шляпы и прочая одежда, а рядом с ним имелось большое зеркало с человеческий рост. Справа же стену украшала серия фотографий, но тщательно их рассматривать у девочки не было желания. Женщина, встретившая их, закрыла дверь и прошла дальше по коридору, маня за собой.

— И не забудь вытереть ноги, девочка – крикнула она.

Эвелия сделала как ей велели, а после пошла за своей матерью. Они медленно вошли на кухню, в небольшую комнатку с огромным столом посередине. Там пахло давно остывшим ужином, который был приготовлен к их приходу. За столом, на одном из четырёх стульев, сидел высокий мужчина лет 57. Он, подпирая рукой голову, вежливо улыбался. Серые волосы, слегка взбудораженные сединой, свисали с его головы и опадали на лицо. Он смотрелся как-то загадочно.

— Ну? Чего расселся? Вставай, прояви уважение к моей сестре – громко упрекнула его женщина, которая, очевидно, была тётей девочки  – Вот этот некомпетентный человек мой муж – продолжила она, уже обращаясь к Камиле Фоукс.

— Приятно познакомиться – сказал этот самый мужчина, медленно вставая из-за стола и отвешивая небольшой поклон, после он повернулся и, посмотрев на Эвелию, деликатно спросил – А как зовут вас?

Повисло молчание. Эвелия искоса глядела в улыбающееся лицо своего дяди, который сумел поразить её с первого взгляда. Она ожидала чего угодно, но только не такой вежливости, даже не просто вежливости, а какого-то признания и уважения, хотя они видятся от силы минуту. Его серые глаза внимательно наблюдали за её реакцией, но она предпочла, как всегда, промолчать.

— Слушай, девочка, меня зовут Маргарет Корнель – нетерпеливо сказала тётя девочке  — А вот его – Миран Корнель, а теперь назовись сама.

Эвелия молчала. Меньшее, что ей сейчас хотелось делать, так это отвечать на этот простой вопрос. Ей хотелось убежать, спрятаться где-нибудь, где никого нет и тихо, облокотившись спиной к стене, забыть обо всём на свете, лишь бы заглушить терзающую её тоску. Ей показалось, что это молчание длилось целую вечность, которое нарушало только кажущееся очень громким тиканье часов, висящих на стене.

-Она вообще говорит? – поинтересовалась Маргарет у своей сестры, уперев руки в бока.

— Эвелия, хватит уже молчать – ласково сказала её мать, присев на корточки рядом с ней.

Но девочка упорно продолжала смотреть в пол и ничего не говорить.

— Так значит, вас зовут Эвелия, очень красивое имя, приятно познакомиться, меня зовут Миран Корнель – сказав это, дядя протянул ей свою ладонь. Девочка всё так же с небольшим удивлением смотрела в его глаза и, больше из взаимной вежливости, нежели желания, протянула свою. Миран аккуратно зажал её ладонь между двух своих и, закрыв глаза и широко улыбнувшись, затряс ею, словно каким-нибудь бубном. Эвелия, наблюдая за его действиями, улыбнулась уголками рта и слегка приподняла голову.

— Ну, хоть двигается и то хорошо – разрушила наступившую тишину Маргарет Корнель и, бросив беспокойный взгляд на сестру, громко проговорила – Ну что ж прошу к столу, но перед этим живо мыть руки!

Поздний ужин был хоть и заново разогретым, но очень вкусным. И Эвелия съев свою порцию, против воли прислушалась к разговорам взрослых. В основном говорила её тётя. Маргарет Корнель начала ожесточённо заваливать свою сестру вопросами по поводу поездки, дома и прочих подробностей произошедшего. На что Камила отвечала не слишком рьяно. Она просто смотрела в стол, лишь изредка ела и иногда отвечала на некоторые вопросы из несущегося потока. Дядя в свою очередь предпочитал молчать, тихо сидя в углу. Сейчас он походил на сову, которая постоянно молчит, но за всеми наблюдает.

Эвелия задержала на нём взгляд и он, заметив это, живо улыбнулся и подмигнул. Девочка, поспешно прикрыв глаза, отвернулась и принялась разглядывать некоторые картины, имеющиеся в комнате. На одной из них был изображён корабль, отплывающий от причала, а вдалеке, разрывая тьму, виднелся маяк, луч которого был направлен в море. На другой картине был изображён натюрморт из разнообразных ягод, торчащих из корзины, и одинокого яблока, лежащего подле неё. Её взгляд так бы и блуждал от одной картины к другой, если бы она мимолётно не услышала последнюю тётину фразу.

— … Ну ладно, что-то вас не особо-то разговоришь, идите-ка вы обе спать.

Девочка вышла из-за стола и поплелась следом за матерью и тётей по лестнице на второй этаж. Усталость навалилась на неё большим камнем и клонила в сон. Эвелия даже умудрилась пару раз споткнуться, так как ступеньки были не особо одинаковыми по высоте. Второй этаж состоял из коридора и нескольких комнат с его обеих сторон. Маргарет завела сестру в первую дверь, а Эвелия поплелась дальше. Она приоткрыла следующую дверь и вошла в тёмное помещение.

— Тук, тук – в дверях появился дядя и, указав куда-то на стену, проговорил – тут выключатель.

Комнату тут же залило светом, ослепив Эвелию.

— Спокойной ночи – сказал дядя и скрылся, тихо прикрыв за собой дверь. Девочка немного постояла в нерешительности, после выключила свет и некоторое время наслаждалась темнотой и медленным биением собственного сердца. Поменяв своё платье на ночную сорочку, которая заботливо лежала на приготовленной постели, легла в кровать.

Она долго смотрела в тёмный потолок своим остекленевшим взглядом и наконец, когда сдерживать боль стало совсем невыносимо, дала волю чувствам и тихо заплакала. Так тихо, чтобы её не смог услышать никто в этом мире, кроме её самой.

Эвелия проснулась от тепла, которое коснулось её щеки. Она открыла глаза. Через полуоткрытое окно на неё смотрели солнечные лучи, наполняющие комнату светом и дарующие ни с чем несравнимое ощущение теплого прикосновения. Девочка, минуту насладившись этим явлением, окончательно проснулась и осмотрела комнату. Большую часть её занимала пустота. Лишь в углу одиноко высился шкаф, а рядом с кроватью стояла маленькая тумбочка. Девочка одела свое тускло зелёное платье и с любопытством начала наворачивать круги босиком по пустынному помещению. Кое-где по углам виднелась паутина, пол был не особо чистым, а шкаф казался чёрным гигантом. Эвелия по очереди осмотрела шкаф, потом тумбочку, но ничего кроме пыли не обнаружила.

Как правило, боль по утрам уходит, разжимая свои огромные клешни и отпуская невинную душу. И Эвелия не была исключением. Сейчас она чувствовала гораздо лучше, чем вчера. Забыв о прошлом, она радовалась новому дню.

Распахнув ставни настежь, девочка выглянула в окно. На неё, слегка наклонившись, смотрел лес, досадно скрипящий своими голыми ветвями. Мимо окна, щебеча, пролетело несколько птиц, радующихся солнцу, которое уже поднялось над горизонтом и наполняло мир теплом и уютом. Редкий ветер был по-прежнему холодным, но сейчас он гулял лишь по равнинам и под белым небосводам, не беспокоя людские города. Вокруг тишина, лишь издали слышится тихий голос просыпающейся природы.

Эвелия, вернувшись к кровати, надела свои босоножки, пригладила рукой рыжие растрёпанные волосы и, потоптавшись на месте, слегка приоткрыла дверь. Коридор был пуст и тёмен. Узкий луч света, вырывающийся через щель, в которую смотрела девочка, разрезал темноту и показал пылинки, которые мирно кружили в пространстве. Девочка, полностью открыв дверь, которая взбудоражила сотню мельчайших пылинок, вышла в коридор и вгляделась в темноту. Она не знала, где расположен выключатель, и, коснувшись руками стен, начала медленно продвигаться в сторону лестницы. Нащупав в темноте ручку двери, где расположилась её мама, Эвелия нажала на неё и, щурясь от солнечного света, заглянула в комнату. Обстановка в комнате была немножко другой. Кровать стояла на месте шкафа, а тот на месте кровати. И к тому же тут присутствовал стол с одним стулом.

Камилы Фоукс в комнате не оказалось, постель её была убрана, а на столе лежало несколько личных вещей. Закрыв дверь, девочка услышала голоса, доносящиеся откуда-то снизу, очевидно с кухни, и начала медленно и бесшумно спускаться по лестнице.

На первом этаже было гораздо светлее, чем на втором. Окна были заботливо распахнуты, давая лучам забраться внутрь дома и выполнить свою работу. Снова воцарилась тишина.

Эвелия, медленно направилась в кухню. Выглянув из-за угла двери, она увидела, что её мама сидит за столом с печальным выражением лица и попивает какой-то горячий напиток, а тётя стоит у раковины и моет посуду. Девочка быстро проскользнула в помещение и села на свободный стул.

— Здравствуй, солнышко – улыбнувшись, сказала Камила Фоукс.

— Чего? – удивлённо спросила её сестра и, оглянувшись, добавила – А-ах, это ты Эвелия, чай будешь?

Девочка, сдержанно кивнув, придвинулась поближе к столу.

— Мы сегодня осмотрим город – сказала Камила, делая глоток горячего чая.

Эвелия снова кивнула. А когда получила свою кружку, жадно к ней прильнула. Горячий напиток произвёл, как и всегда, невообразимое ощущение теплоты во всём теле. Словно коснулся чего-то очень горячего, но не обжёгся, а лишь наполнился его теплотой. Чашка быстро опустела. На её дне остался чёрный осадок заварочных листов, которые, если хорошенько принюхаться, всё ещё пахли теплом. После чая последовал завтрак. Быстро приготовленная умелыми руками Маргарет Корнель яичница выглядела очень аппетитно и на деле полностью оправдала ожидания.

— Ну что? Эвелия, не скажешь даже спасибо? – строго спросила тётя девочки, уперев руки в бока.

Девочка замялась и, глубоко задумавшись, по привычке начала закручивать прядь своих рыжих волос. На самом деле она хотела ответить, всегда нужно говорить «спасибо» за свой сытый желудок, но просто не могла себя заставить сказать хоть слово. Опять повисло небольшое молчание, прерываемое лишь громким тиканьем всё тех же часов. Эвелия смотрела в стол, молчала, а тонкий локон весело резвился в её пальцах. Обычно, когда ей задавали вопрос, на который она не хотела или не могла ответить, девочка представляла, будто вопрос был задан не ей, а кому-то ещё или что вопроса вообще не было. И у Эвелии выработалась привычка молчать и тщательно обдумывать свой ответ, если он вообще последует.

— Мы вроде бы собирались прогуляться – проговорила Камила Фоукс, развеяв тишину, и, встав из-за стола, направилась к выходу. Эвелия, воспользовавшись ситуацией, выскользнула вслед за ней, так ничего не ответив, только быстро кивнув тёте. Маргарет же, помотав головой из стороны в сторону, быстро убрала со стола и направилась следом за ними.

Эвелия накинула на плечи чёрный плащ, чтобы не замёрзнуть и, скрепив его у самого подбородка, взглянула на себя в зеркало. Сейчас она была похожа на странника, явившегося с другой планеты. Плащ прекрасно гармонировал с её платьем, а рыжие волосы давали ощущение огненной причёски.

«Я похожа на кусок чёрно-зелёного камня, на верхушке которого горит огонь» — вот первое, что пришло в голову Эвелии, когда она любовалась на своё отражение.

Окончательно собравшись, Эвелия, её мама и тётя вышли из дому. Солнце, поднимаясь над горизонтом, ярко светило. Стайки птиц мелькали в небесах. Верхушки деревьев лениво качались из стороны в сторону. Где-то вдалеке был слышен шум воды, которая билась о пристань. Эвелия глянула на дом, стоящий напротив, и с удивлением обнаружила, что он давно заброшен. Стёкла были выбиты, рамы вырваны и по большей части сломаны, крыша кое-где просела и покосилась, словно по ней несколько раз в произвольные места ударили огромным молотком, большинство досок, из которых были сооружены стены, давно сгнили. Казалось, что этот «дом» может рухнуть в любую секунду, от любого дуновения ветра.

— Ну что ж, это улица Пролеская, которая получила своё название от цветка Пролеск, который в свою очередь обильно растёт на холмах и в горах этой страны – начала свой рассказ Маргарет – Всего улица имеет двадцать домов, которые по десять расположились с каждой её стороны – глянув, куда смотрят её слушатели, она добавила – Этот дом заброшен уже лет как пять, жильцы уехали потому, что фундамент под ним треснул и размяк, и это привело к тому, что почти весь пол первого этажа провалился вниз, но не будем об этом, лучше посмотрите вон на те дома, это…

И Маргарет Корнель завела длинный экскурсионный рассказ обо всём, что попадалось ей на глаза. Она рассказала о каждом доме и дала много отчасти ненужной информации относительно того или иного соседа, по большей части об их недостатках. И покончив с улицей Пролеская, они направились по залитой солнцем дороге в центр города.

На обход всего города Гроус они потратили порядка трёх часов. И в итоге Эвелия более или менее ознакомилась с самыми важными и интересными местами.

Они побывали в самом центре города, который казался большим пчелиным ульем, пчёлы-рабочие которого беспрерывно трудились. Здесь столпилось так много людей, что сосчитать их было бы невозможно, а их гул был, казалось, слышен на много миль вокруг. По Главной улице раскинулись два ряда больших и малых палаток, в которых торговцы продавали самые разные вещи. А уже прижившиеся магазины ожесточённо вели войну против них, дабы они не закрывали своим барахлом вход в более цивилизованные места. Полностью пересечь главную улицу им не удалось, так как где-то посередине поперёк дороги застрял грузовик, владелец которого, делая вид, будто занят ремонтом, начал оживлённо продавать разнообразные овощи. В итоге Маргарет, бесцеремонно распихивая толпу, вывела их на одну из боковых улиц и продолжила свою экскурсию.

Следующим важным местом оказалась школа, в которую Эвелия скоро отправится, дабы грызть гранит науки. Это было приземистое, выкрашенное в зелёный цвет, здание, которое лишь слегка возвышалось над остальными домами, но в длину было значительно шире. По периметру её окружал не очень прочный на вид, чёрный забор, а над главным входом виднелась металлическая арка с инициалами школы. Здание имело два крыла, правое и левое, каждое высотой в два этажа, левое предназначалось для младших классов, а правое для старших. Как в будние дни всем детям приходилось идти в эту школу, так и в выходные школьный двор пустовал. И сейчас он был похож на заброшенный пустырь, в середине которого имелась клумба с увядшими цветами.

Следующей интересной местом, была улица Прибрежный Приток. Она находилась ближе всего к поистине огромной реке. С одной её стороны раскинулись дома, а с другой, помимо пристани для кораблей и лодок, ничего не было, кроме замечательного вида на уходящую в обе стороны реку, от которой отражались солнечные блики, а над ней летали птицы, мимолётно касаясь своими лапами воды, и дома, расположенные на противоположном берегу казались маленькими точками, мерцающими вдали. От этой красоты тебя отделял лишь невысокий бордюр и пару метров кое-где песчаного пляжа, а кое-где обычной влажной земли и грязи.

А в конце этой улицы, ближе к берегу, возвышалась бочкообразного вида башня, именно она вчера ночью казалась Эвелии большим пауком, который сплёл эту «городскую» паутину. Башня смотрела высоко в небо и видимо делала это уже очень давно. Её стены, сделанные из красного со временем выцветшего кирпича, заросли разной растительностью, конусообразная крыша почернела от влаги, а деревянный забор вокруг неё и вовсе развалился и был виден лишь по нескольким торчащим из земли кривым столбикам. Погода и близость реки, да и время не стали щадить эту башню, как собственно  и всё окружающее, но над ней они постарались больше всего. Со стороны она казалась частью древнего великолепного замка, хотя кто знает, может, так и было. К сожалению Маргерет Корнель упустила эту часть экскурсии, либо просто сама не знала, откуда же в таком месте появилась эта одинокая, но чем-то даже завораживающая башня.

А за этой старой башней находился холм, который, со стороны реки, резко переходил в обрыв. Холм зарос высокой травой, но ровно посередине была вытоптана еле заметная дорожка, которая вела к импровизированному трамплину, с которого любили нырять в воду подростки. А если подойти на самый край обрыва и посмотреть на север, то можно увидеть соседний город, находящийся ниже по течению. По большей части оттуда виден далеко не весь город, а лишь его малая часть, но и этой части достаточно, чтобы сформировать отличный пейзаж.

И улица Прибрежный приток, в конце концов, кончается южным выходом из города, который охраняют такие же высокие ворота с аркой и пред городской тракт, которые Эвелия вместе с матерью видела вчера ночью, когда они проходили через восточный вход. В целом пред городской тракт напоминал трёхэтажный дом из белого кирпича, с двух сторон которого на уровне второго этажа имелось по балкону, а треугольная красная крыша опускалась так низко, что практически полностью закрывала собой обзор с третьего этажа, и при этом имела по люку с каждой стороны. Сейчас тот, что был ближе к воротам, был открыт, и из него выглядывала фигура стражника, хорошо устроившегося на стуле и держащего в руках винтовку. Как сказала Маргарет Корнель, охрана города не спит ни днём, ни ночью.

Самым же замечательным местом, которое посетила Эвелия, оказалось старая библиотека. Она была гораздо ниже домов вокруг, и имело всего один этаж. Это серое здание с поистине огромными окнами, через которые было видно множество рядов и стеллажей разнообразных книг. Как было видно библиотека не пользовалась особым спросом среди населения, по крайней мере молодого. Читающий зал пустовал и лишь несколько человек уже в преклонном возрасте, тихо сидели в нём и зачитывали своё любимое чтиво. Библиотекарь особо от них не отличался, он мирно сидел за своей стойкой и тоже читал, изредка оглядывая зал, чтобы удостовериться, не уснул ли кто или не ушёл ли. Эвелия любила читать. Она больше предпочитала книги, нежели шататься где-нибудь по округе, за что её нередко дразнили «книжным червяком» и обзывали не очень приятными словами. Но от этого её любовь к книгам ни сколько не пошатнулась.

Эвелии очень хотелось войти в библиотеку, рассмотреть имеющиеся там секреты, но она, так ничего и не сказав, решила прийти сюда, будучи одной. А Маргарет, подумав, что это место им не интересно, увела их дальше, обследовать оставшиеся улицы. И пока они проходили между неинтересными рядами домов, Маргарет рассказала, что из города несколькими путями можно выйти в горы и побродить по холмистым дорожкам, рассматривая город внизу и красоту вокруг. Как она сказала, один из таких путей был как раз недалеко от улицы Пролеская, вернее он был её продолжением. Если обойти заброшенный дом и пересечь по хлипкому мосту канаву, то можно увидеть в траве тропинку, которая поднимается прямо в горы. Эвелия настолько ушла в свои мысли о том, что скоро сама пойдёт бороздить высоченные и одинокие горы, что даже споткнулась.

Женщины повернулись к ней и Маргарет, осознав, что взболтнула немного лишнего, добавила.

— Но одной ходить туда очень опасно, можно легко сорваться вниз, когда будешь подниматься по этой тропе, тем более в лесах водятся опасные животные, тут даже видели медведя, не говоря уже о волках, а они не прочь полакомиться человечиной. В эти горы вообще ходить не желательно и не обязательно. Поняла Эвелия?

Девочка, ничего не ответив, кивнула и тихо проследовала вслед за притихшими мамой и тётей. Спустя какое-то время Маргарет заговорила в прежнем темпе, отрывисто кидая взгляды на те или иные дома. А Эвелия уже начала планировать, как незаметно выскользнуть из дому и попробовать подняться повыше в горы. Несмотря на запреты, она хотела побывать в лесах и на возвышенностях. Тем более ей показалось, что её тётя сильно преувеличила значение зверей, в особенности волков. Когда она проводила по нескольку часов в прежней библиотеке, она из нескольких энциклопедий вычитала, что дикие звери боятся людей гораздо больше, чем мы думаем и не подходят к людским постройкам ближе, чем на несколько миль. Тем более хищник предпочтёт убежать, нежели драться с человеком. Так что наличие в лесу живности, хоть и в некоторой степени опасной Эвелию нисколько не пугало.

— Ну что ж пора возвращаться, напоследок я покажу лавку, в которой работаю я и мой непоседа муж – говорила Маргарет сестре – Она находится на той же Главной улице, но до неё мы не дошли из-за того поганого грузовика, что б ему пусто было.

Они прошли по паутине города, несколько раз свернув, и очутились с другого конца Главной улицы. Она так же оживлённо кипела и гудела. А вот наглого водителя уже не было, видимо его конкурентам не особо нравилось это зрелище и они решили прогнать его подальше, пока тот своим ремонтом не отбил желание у людей пройти дальше по улице к другим лавкам и магазинам.

Миновав толпу народа, они направились к невысокому магазинчику под названием « Аист ». Приземистое здание имело прямоугольную форму, большие окна и было выкрашено в синий цвет. Вывеска, висевшая над белоснежной дверью, слегка раскачивалась из стороны в сторону. Войдя внутрь, при этом где-то наверху зазвенел колокольчик, Эвелия обнаружила, что по всей длине помещения, той, что ближе к стене, вытянулся прилавок, а у окон расположились ряды полок, на которых были аккуратно выставлены разнообразные вещи. В целом магазинчик выглядел неплохо, да и как видно по числу посетителей пользовался некоторой популярностью. В это время дядя девочки стоял за прилавком и оживлённо торговался с каким-то мужчиной. То и дело были слышны их тихие возгласы: «Сорок, тридцать, нет, сорок, ну давай хоть тридцать два, тридцать девять, нее, давай…».

Маргарет Корнель тихо направилась к ним, при этом оглядывая помещение, подсчитывая сколько вещей успел за эти три часа продать её муж. Когда она подошла к прилавку, торг дошёл до тридцати четырёх и тридцати семи. Как только мужчина увидел второго владельца данного заведения, начал быстро сдавать позиции и согласился в итоге на тридцать семь и, забрав с собой купленный товар, поспешно удалился.

— Зачем ты со всеми торгуешься? Надо твёрдо стоять на данной цене – возмутилась Маргарет.

— Так интереснее, можно много узнать о человеке – ответил Миран – Это же лучше, чем ссориться с людьми – добавил он, улыбнувшись Камиле и Эвелии.

Маргарет, нахмурившись и уперев руки в бока, кинула на мужа грозный взгляд, а после повернулась к сестре и племяннице и проговорила:

— Ну ладно, на этом моя экскурсия подходит к концу, ну что, вам понравился город?

— Да, отличное место и места тут замечательные – ответила Камила, но было видно, что её сестра ждала ответа не от неё.

— Ну а тебе Эвелия, понравился город? – задала она повторный вопрос.

Как обычно наступило молчание, которое поспешно прервал дядя девочки.

— Тут кстати это, приехал грузовик с товаром, я пошёл разбирать, за стойкой пригляди – поговорил он в сторону жены, после чего, быстро выскочил в одну из дверей.

Маргарет тут же потеряла интерес к Эвелии и, крикнув что-то недоброе про своего мужа, направилась за прилавок, по дороге быстро бросив Камиле:

— Слушай сестра, домой вернёшься сама, тут не далеко, по главной улице и направо, я уверена, что ты запомнила дорогу, вот тебе запасной ключ от двери, мы вернёмся поздно, так что займитесь чем-нибудь полезным.

После этого, пока мама с тётей ещё о чём-то перешёптывались, Эвелия лучше рассмотрела содержимое полок. Тут были такие вещи как разнообразная посуда из серебра с всевозможными узорами, какие-то непонятные механизмы, море трубок для курения, инструменты, и те которыми работают, и те на которых играют, некоторое количество духов, зонтики, палочки, шляпы, картины, вешалки, даже имелся велосипед с кривой рамой и слегка сдутыми колёсами, а так же пара больших коробок и многое-многое другое. Но больше всего в магазине было глиняных разноцветных горшков, которые, казалось, были сделаны совсем недавно. Если принюхаться, то можно было уловить запах свежей глины. Эвелия могла рассматривать это замечательное место хоть весь день, и ей нисколько бы не надоело, но её легонько взяли за руку, и они вместе с Камилой Фоукс вышли из магазина и направились в сторону их дома.

 

Пока Эвелия рассматривала всевозможные вещи, имеющиеся в магазине, Камила подошла к сестре и шепотом заговорила.

— Маргарет, дай ей время, не надо на неё давить – попросила она, ухватившись за рукав сестры.

— Но это не правильно, нельзя же всё время молчать, с ней говоришь – как об стенку горох, она вообще понимает хоть слово? – возразила сестра.

— Конечно, она всё понимает, она очень умная девочка, просто сильно молчаливая, ты же видишь какая у неё внешность, ей нелегко найти друзей, тем более в современном мире.

— Может она сама не хочет заводить друзей, кто захочет дружить с тем, кто ни на одно твоё слово никак не реагирует, может если бы она стала общительнее то…

— Прошу, дай ей неделю, она должна привыкнуть к новому дому, после стольких потерь – сказала Камила и, немного помолчав, добавила – Я уверена, она найдёт себе друга, такого который увидит в ней то, что она так скрывает.

— Ну и что же это?

— Её прекрасная душа – вот что это, поэтому я прошу тебя сестра, пусть она сама решит, когда с нами заговорить.

— Ну, хорошо, не буду больше к ней приставать – ответила Маргарет и, даже, мимолётно улыбнулась.

— Спасибо.

  Маргарет же только хмыкнула и кинула грозный взгляд на покупателя, который начал от длительного ожидания тихо барабанить по прилавку.