Обратная сторона Востока. Глава 1

 

Заканчивался последний месяц зимы 1957 года, когда снег уже растаял, а всевозможные растения, отойдя от зимнего забвения и спячки, начали оживать. Повсюду витал дух весны и серебристое небо, казалось, что медленно двигалось в такт солнцу, заходящему за невысокие и пока ещё голые древесные чащи. Холодный ветер, гуляя между гор и по равнинам, забирал последние остатки зимы и уходил куда-то вдаль, а за ним, будто желая догнать это явление природы, грохоча, спешил поезд.

 

 

Именно поезд. Он, гудя на всю округу и пуская в небеса струю дыма, медленно полз по железной дороге, которая вилась зигзагами между деревьев, равнин и скал. Но вот в вагонах этого поезда не было обычного восторга на завораживающие красотой пейзажи и дивные скальные образования, нет, в них было только разочарование и смятение. Даже сам состав уныло плёлся по своему пути и выглядел отрёкшимся, никому ненужным и каким-то серым на фоне общей красоты этих мест. Что же это за места. Это страна Канмоа, страна с густыми лесами, изобилием красочных гор и наполненная солнечным светом и жизнью. Флора и фауна этих мест поражает воображение и надолго врезается в память тем, кто хоть один раз побывал здесь. Поначалу можно подумать, что суровая рука человека не коснулась этих мест, но это не так. В этой стране очень много небольших городков, раскиданных то там, то тут, и они, хоть и не были созданы матушкой природой, но всё равно смогли ужиться и, что самое главное, не испортить красоту этих мест. Но давайте вернёмся к поезду.

Локомотив, грохоча колёсами и таща за собой вереницу вагонов, направлялся на север. Ехал он уже порядка 10 часов и теперь машинисту приходилось экономить топливо, чтобы машина не сдохла так и не добравшись до станции. А теперь давайте заглянем в пятое окно, второго вагона. Видите там, унылым и печальным взглядом, глядит на проносящиеся столбы и меняющиеся пейзажи рыжеволосая девочка. Знакомьтесь, это Эвелия Фоукс.

В вагоне, слегка качающимся из стороны в сторону, было жарко и душно. Открытые нараспашку окна ситуацию отнюдь не улучшали, а только мешали скрипом проржавевших ставен при очередном дуновении холодного ветра. Народ, занявший практически всё свободное место в вагоне, недовольно бурчал и вёл переговоры обо всём подряд, чтобы хоть как-то развеять десятичасовое путешествие, вернее бегство. Эвелии и её матери, которая сидела напротив и, казалось, не подавала признаков жизни, повезло, что им достались сидячие места ещё в самом начале пути. Девочка, закручивая прядь свисающих на лицо волос, смотрела на своё тусклое отражение в пыльном стекле. И её разноцветные глаза, правый зелёный, левый голубой, в этом отражении, казались, серыми и бездушными.

Нет, вы не ослышались, у Эвелии действительно были глаза разного цвета, а рыжеватые волосы добавляли ярких красок на её светлое четырнадцатилетнее лицо. Но такая внешность в то время мало кого привлекала. Она стала своего рода белой вороной, а их, как правило, никто не любит. У неё в старой школе друзей было не особо-то много, если они вообще были.

Послышался хриплый голос машиниста, который сообщил, что станция уже близко, что осталось ехать минут пять. Начался одобренный гул толпы, народ зашевелился, пытаясь протиснуться, кто ближе к выходу, кто наоборот дальше.

— Мы скоро приедем… — сказала, мимолётно улыбнувшись, мать девочки.

Может основную массу народа это известие осчастливило, но Эвелии стало ещё грустнее. В груди снова возникло то самое чувство, как будто твое сердце сжали в тиски. Она посмотрела в лицо матери, на её синяки под глазами от недосыпа и засохшие слёзы на щеках и, ничего не ответив, отвернулась к окну.

Женщину, сидящую напротив девочки, звали Камила Фоукс. Возраст около 56 лет. Каштановые волосы как солома свисали по лицу печальной женщины, тёмно-зелёные глаза которой всегда смотрели куда-то вдаль и, казалось, что потеряли какое-либо представление о мире вокруг. Она некоторое время смотрела в лицо своей дочери, пытаясь найти в нём хоть что-то, похожее на облегчение или счастье, но потом, смирившись, тяжело вздохнула, и её взгляд снова устремились мимо всех этих людей.

Послышался протяжный гудок. Люди в вагонах качнулись, кто-то даже умудрился упасть от неожиданности и резкого толчка. Поезд начал медленно тормозить, а за окнами появилась пустая станция, представляющая собой продолговатый дом и платформу, покрытую треснутой плиткой. Поезд остановился, испустил пар и из него начал высыпаться народ. Эвелии не хотелось никуда идти, она до сих пор надеялась, что они не прибудут на эту проклятую станцию, что поезд израсходует горючее или на дорогу упадёт дерево, или даже он пойдёт под откос, забирая вместе с собой эти души. Но ничего этого не случилось. Эвелия до сих пор не хотела признавать то, что они остались там, за чёрт-знает сколько километров пути от этой станции, от этого места, от этой страны. Она всё ещё не верила в то, что они погибли, может быть они остались живы и сейчас ищут их, но уже не найдут.

— Эвелия, пошли – Камила Фоукс дотронулась до колена девочки и, взяв за руку, повела уже по пустому вагону к выходу. Эвелия медленно провела рукой по ряду поручней и, сильно-сильно сжав последний, отпустила его и вышла из вагона.

На станции, толпился народ и писклявым голосом орал, перекрикивая гул толпы, какой-то невысокий мужчина. Он прыгал на бочке и то и дело махал руками в разные стороны и без конца тараторил.

— Не толпимся. Проходим дальше в деревню. Там всё есть. Здесь вы найдёте свои дома. Добро пожаловать в страну Канмоа. – он ещё много чего кричал, но Эвелия, кинув последний печальный взгляд на поезд, сошла со станции и двинулась за матерью по улице, ведущей в небольшую деревушку как то там называющуюся.

Деревня представляла собой одну главную улицу, по обеим сторонам которой протянулось по ряду домов. Нарисованные от руки вывески давали хоть какую-то информацию об очередном хилом строении. По большей части это были таверны, где путник мог переночевать за соответствующую плату, но также тут присутствовал и кабак в котором, в отличие от таверн, правил, как правильно пить, не было. И скудный ассортимент завершал небольшой конный двор с перекошенной крышей в конце улицы, в котором можно было нанять повозку или, как ни странно, грузовик, который перевезёт тебя подальше отсюда. Эвелия, увлекаемая рукой матери, направилась к нему.

Подойдя ближе к старому, наполовину ржавому грузовику, девочка приметила, что он уже был порядком забит. Возле него стоял высокий мужик в потёртых штанах и кое-где рваной житейской рубахе, который очевидно был водителем этой махины. Камила, прижимая дочь поближе к себе тихо спросила:

— Город Гроус, довезёте? – задав вопрос, она вручила водителю деньги.

Он пощупал их, понюхал и, мельком глянув на девочку, так же тихо ответил:

— Залезайте в фургон, когда мы будем проезжать мимо города, я громко крикну его название – после он отошёл в сторону, пропуская новых пассажиров.

Через полчаса водитель громко хлопнул дверью, что служило знаком  к отправлению, и грузовик, зарычав не хуже льва, озлобленного на всех и вся,  двинулся в путь. Небольшая деревушка, к тому времени совсем опустев, постепенно начала пропадать вдали, рассеиваясь, словно в тумане. Её выдавало только далёкое, но и одновременно близкое гудение отходящего от станции поезда, который, запасшись топливом, отправился дальше печально бороздить удивительные просторы страны Канмоа.

 

Ну а пока Эвелия Фоукс вместе с матерью будут медленно ползти по заросшей дороге под тусклым небом к намеченному городу, я расскажу вам о той ситуации, которая заставила их покинуть свой родной дом. Всему виной война между Западом и Востоком. Эти две великие державы превратились в двух дворовых собак, дерущихся из-за кости. Всё началось примерно год назад, с того, что пожилой правитель Востока скончался и его место занял сын, который предложил пересмотреть границы территории, на что Запад ответил, мягко говоря, отказом. Распознав это как неуважение на предложенную идею, восточная власть объявила о разрыве некоторых важных отношений. Начались бунты, которые вскоре переросли в самые настоящие ожесточённые бои между державами. Сначала Запад пытался решить всё мирно, но потом объявил войну, которая продолжалась несколько месяцев. Под удар попало множество стран обеих сторон, включая и страну — Восточный пик Финии, которая являлась частью Востока. Эвелия Фоукс, как и вся её семья, коренной житель этой страны – Финка. Но теперь у неё нет ни дома, ни страны и даже часть родных уехала на призрачном поезде в небо, оставив их непомерно страдать на земле.

Отец девочки погиб при обстреле, по нему прошлась пулемётная очередь. Скончался, лёжа на белом снежном ковре, крепко сжимая в руках винтовку, на лице у него застыла улыбка, а белоснежный снег под ним покрылся красными красками. Брат погиб в тот момент, когда в их дом угодил танковый снаряд. Грохот, огненный взрыв и сотни обломков рассыпались по всей округе, и где-то среди них лежала разбитая, но добрая душа. Эвелия с матерью выжили, переждав ожесточённую осаду в каком-то подвале и им ничего не оставалось, как бежать, но куда. Выход нашёлся быстро: Дядя и тётя, которые жили в другой стране. После был поезд, потом станция, а далее поездка в грузовике…

В кузове пахло потом и гарью. Кто-то тихо напевал мелодию. Солнце, пробиваясь сквозь непроглядную пелену туманного неба, слегка освещало лица людей, сидящих напротив девочки, которая, поникнув головой, тихо разыскивала в своей памяти очертания дома, отца, брата. Народу в кузове с каждой остановкой становилось всё меньше, а те, кто выходил, исчезали среди деревьев, словно в тумане. Эвелия оглядела лица оставшихся людей и обнаружила в них, как ей показалось, ничего, кроме отчаяния и печали. Через десять минут, когда солнце окончательно покинуло это место, грузовик вдруг резко затормозил, мелкий щебень засвистел из-под его задних колёс, послышался громкий крик водителя.

— Город Гроус.

Эвелия, поборов боль, соскочила на дорогу и осмотрела, погружённый в почти непроглядный сумрак, крутой поворот, уходящий вправо. Деревья как гиганты нависали над её головой, а холодный ветер трепетал волосы и забирался под одежду, заставляя еле заметно дрожать. Единственным источником света были фары грузовика, но и они начали медленно удаляться дальше по дороге, бросая горстку сошедших людей одних в ночи и темноте.

Пухлый мужичок, тот самый, что всё время напевал мелодии, уверенно двинулся по неширокой, заросшей дороге прямо, продолжая своё любимое занятие. Остальные последовали за этим человеком, словно за проводником. Эвелия упершись, стояла на месте и печально смотрела на удаляющийся грузовик, а противный ветер колыхал её тускло зелёное платье, которое во мраке выглядело совсем чёрным.

— Пошли… мы скоро придём… всё не так плохо, как кажется – пыталась подбодрить её Камила Фоукс.

Девочка, дождавшись, пока задние фары грузовика скроются в ночной темноте, лишь мотнула головой в знак несогласия и медленно направилась следом за матерью догонять небольшую группу людей, которая уже порядком углубилась в лесную чащу.

Деревья шумно качались из стороны в сторону, тёмные стволы по обе стороны дороги пугали, а гнусный холодный ветер гулял по дороге под белое свечение восходящей луны. Эвелия, смотрящая то на спины впереди идущих, то на тёмные просторы вокруг, ощущала себя неким потерянным существом, которое бессмысленно блуждает по тёмным покровам неведомой земли. Сердце девочки щемила печаль, а ноги, отказываясь повиноваться, то и дело заплетались, хотя их небольшой караван двигался очень медленно. Казалось, что они ползут по этой дороге уже час или два, как вдруг впереди показалась верхушка какого-то строения. Люди, увидев желанную постройку, прибавили шагу и вскоре очутились перед высокими воротами с аркой, справа от которых стоял дом. Это строение было пред городским трактом. Здесь обычно ночевала стража, проверяющая содержимое грузовиков и повозок, заезжающих в город.

На балконе второго этажа тракта сидел стражник, который находился в тени и не был виден с дороги, пока сам не вышел на пробивающийся из-за крыши лунный свет.

— Стой, кто идёт? – в ночной тишине послышался грузный голос, заставивший Эвелию и большую часть группы вздрогнуть от неожиданности.

— Хех, запоздалые жильцы прямиком со станции – крикнул в ответ пухлый мужичок, зажигая спичку и поднося её к лицу.

— А, это ты Пау, что так поздно- то, давай  проходи – стражник махнул кому-то рукой и ворота начали потихоньку раздвигаться, открывая просто незабываемый обзор на лежащий ниже по склону город. Так уж вышло, что дорога спускалась с холма, а город Гроус расположился вдоль большой реки, протекающей в низине. И вид открывался просто великолепный. Многочисленные дома, хоть и помещённые в темноту и кое-где даже полностью скрываясь во мраке и за многочисленными деревьями, создавали впечатление паутины, которая развесилась на широкой ветке – реке. В некоторых домах горел свет, будто это были светлячки, запутавшиеся в липких нитях. Ну а гигантским пауком естественно было строение, верхушка которого возвышалась над деревьями слева. Тёмный лес, который только-только начал зеленеть, обволакивал город со всех сторон, словно укрывал от беды и несчастья.

Эвелия долго смотрела на этот пейзаж. Её остекленевший взгляд полный боли, хоть и бессмысленно блуждая от одного «светлячка» к другому, сумел увидеть каждую деталь этой прекрасной паутины, а сознание будто бы сделало фотографию и навеки запомнило эту картину. Даже грусть ненадолго куда-то исчезла и дала волю реальному миру, а не прошлому. Но тут перед её глазами всплыло изображение брата, и снова стало невыносимо больно в груди. Сейчас бы он стоял рядом, держал её за руку, согревал бы своим теплом, может даже что-нибудь говорил. Но он остался там и больше они уже не встретятся на этом свете. Эвелия опустила взгляд и, сдерживая слёзы, поплелась следом за матерью. А большие ворота за ними с грохотом закрылись.

Через 10 минут они, наконец, достигли самого города и вышли на развилку. Их группка распалась, люди разошлись кто куда, но мать с дочерью остались на месте. Камила Фоукс оглядывалась вокруг, пытаясь отыскать хоть что-то похожее на вывеску или указатель. В руке она теребила бумажку с адресом и названием улицы, но сейчас была ночь и отыскать её будет сложно в таком объёмистом городке. Эвелия же смотрела в землю, не желая видеть окружающее. В конце концов, к ним подошёл всё тот же пухлый мужичок, которого очевидно звали Пау.

— Здравствуйте, может я смогу вам помочь?

— Улица Пролеская – ответила Камила Фоукс и взяла дочь за руку.

— Это не так далеко, идёмте – сказал мужичок и, крутанувшись на месте, уверенно зашагал по одной из дорог. Мать и дочь бесшумно последовали за ним.

— Первый раз в городе? – спросил Пау через некоторое время.

— Да – коротко ответила Камила.

— Думаю, что нужно представиться, меня зовут Пау Хаустон, а вас?

— Камила Фоукс, а это моя дочь, Эвелия – не спеша ответила женщина.

— Очень приятно, ну вот мы и пришли – сказав это, Пау остановился и указал на неширокую дорожку, уходящую вправо, по обеим сторонам которой раскинулись дома разной формы и размера.

— Самый последний дом слева – сказал мужичок, заглянув в бумажку с адресом.

— Спасибо – искренне ответила Камила и даже мимолётно улыбнулась.

  — Всегда, пожалуйста – ответил Пау, снова крутанулся на месте и бодро зашагал дальше по дороге, в очередной раз, насвистывая какую-то мелодию. Эвелия удивлённо смотрела ему вслед. Этот человек был так добр, что просто не верилось. Боль на минуту заглушилась. В их старом городе таких людей не было, ну, по крайней мере, девочка таких не встречала. Она изучала его до тех пор, пока её мать не потянула её за собой. Дойдя до конца улицы Пролеская, они оглядели дом слева. Строение в 2 этажа с чердаком. Метрах в двух-трёх от дома уже начинался лес, голые деревья которого доставали до крыши, а некоторые даже цепляли её ветками, создавая скрежет. На первом этаже в доме горел тусклый свет. Этот дом был одним из нескольких светлячков в той картине, самым отдалённым, как показалось девочке, и самым одиноким.