Обратная сторона Востока. Глава 4

 

Следующие несколько недель для Эвелии прошли просто ужасно. Она начала ходить в школу, где сразу же стала белой, хотя уместнее будет сказать рыжей, вороной. Класс, в который она попала, давненько не видывал столь яркого цвета и с жадностью набросился на новый источник насмешек. Ей сразу же придумали кличку – Рыжая Крыса, которую теперь повторяли на каждом углу и при каждом удобном и неудобном случае.

 

 

Постоянная молчаливость тоже на пользу не пошла. Первый же учитель недоумённо смотрел на неё в течение минуты, после заданного им вопроса «Расскажи о себе». В итоге поползли слухи, что у Рыжей Крысы нет языка. Но они оборвались через день. Это случилось в столовой. К Эвелии пристал один одноклассник, который кривлялся перед ней, показывал язык и говорил «Смотри Рыжая Крыса, у меня есть язык, а у тебя он есть?». В итоге девочка не выдержала, ударила его в лоб и, когда он повалился на пол, раскрыв рот от удивления, показала ему язык. С того момента слухи о немоте пропали, но на их место встали новые. Теперь она была Рыжей Крысой, которая умеет давать полбу.

Теперь её иногда тыкали в спину соседи, сидящие позади, и ей приходилось либо терпеть, либо давать сдачи, что получалось у неё не очень хорошо.

В целом начала учиться Эвелия не плохо. Хоть она и недолюбливала некоторые предметы, но старалась как могла. Конечно же, за устные ответы у доски она получала пару, а учителя недовольно бурчали себе под нос, удивляясь, почему она молчит как рыба. Звали родителей в школу. Когда приходила мама, можно было ничего не опасаться. Обычно она обещала очередному учителю, что через некоторое время всё наладится, и я буду учить стихи и пересказывать параграфы, а после поворачивалась к дочери и желала, чтобы она поскорее начала говорить.

Если приходил дядя, то можно было бы вообще забыть об этой проблеме и тихо уйти из кабинета, так как дядя часто просто соглашался с учителем, заверяя того, что всё будет хорошо. А после они переходили на иную тему, о которой беседовали порядка двух часов, попутно попивая чай, перекидываясь анекдотами или же покуривая из трубок.

Но вот если приходила её тётя, то беды было не избежать. После краткого разговора с учителем, она долго и упорно говорила девочке, что молчать вредно и не правильно.

В целом школьные дни для Эвелии начали протекать быстро и безмятежно. Класс смирился с Рыжей Крысой и, хотя кличка осталась, он больше не так охотно стремился её доставать. Она стала ещё одним членом общего коллектива, да, она была молчалива, но ведь у каждого свои странности. У неё даже появилась в какой-то мере подруга, хотя правильнее было бы назвать её соседом по парте. В её противоречивость, она без умолку болтала и, похоже, даже не замечала, что её собеседник ничего не отвечает. Эвелии она понравилась, было забавно наблюдать, как она пытается кого-то переспорить или просто послушать её вечный трёп.

Ещё был один сокурсник, он очень любил вырывать листы из тетради, комкать их и швыряться во всех подряд, а так же часто влезал в драки. В нем Эвелии нравился его боевой дух. Если в него чем-нибудь попасть, то он не успокоится, пока не забросает своего обидчика по голову мятой бумагой.

Но помимо всей этой школьной ерунды, Эвелия наконец собралась с духом, полностью откинув сомнения и печаль, заговорила. Это случилось ровно через две недели и три дня после её приезда теперь уже в её дом. Она вместе с дядей возвращалась с очередного вызова родителей из-за не выученного стиха, когда он присел отдохнуть по дороге домой на скамью и деликатно предложил присесть ей. Отказать ему было просто невозможно. В итоге они некоторое время сидели и наслаждались тихим ветерком, после чего Миран Корнель подозвал её поближе и сказал:

-А давай мы с тобой заключим пари? – он говорил тихо с лёгкой улыбкой.

Эвелия удивлённо посмотрела ему в лицо и даже как-то засмущалась от такого искреннего взгляда.

— Давай так – продолжал дядя – Если ты выучишь стих до завтра, то получишь то большое печенье, которое лежит у нас на кухне.

Девочка молчала, наблюдая за своими ногами, она поняла его план о подкупе, но не хотела ему поддаваться.

— Но, уж если ты не сможешь его выучить, то тогда получишь только конфету – закончил он, сильнее укутавшись в плащ.

Эвелия подняла на него удивлённые разноцветные глаза. «Получить конфету просто за то, чтобы ничего не делать?» — крутилось у неё в голове.

— Ну, вот ещё вариант – невозмутимо продолжил тот – Если выучишь половину, то получишь половину печенья и ту же самую конфету – он наиграно поморщился – знаешь, я не люблю конфеты, а ты любишь? По-моему да, могу, если конечно хочешь, тебе отдать их.

И тут он вытаскивает из кармана своего пальто три конфеты и протягивает их Эвелии. Та всё ещё удивлённо на него смотрит.

— Новый уговор – говорит он – меняю три конфеты на одно печенье с нашей кухни, ты согласна?

И тут Эвелия просто не может не спросить.

— Скажите, а почему вы такой добрый? – неуверенно, останавливаясь на каждом слове, она произносит первую фразу за три недели.

— Не вы, а ты, мы же всё-таки родственники – беззаботно отвечает тот и прибавляет – Да и почему это я добрый, я просто хорошо умею торговаться, так ты будешь конфеты на печенье менять?

Недолго помолчав Эвелия отвечает.

— Нет, спасибо, но я больше печенье люблю.

— Отлично, тогда когда придём домой, разделим его поровну, и каждый съест свою половину, а поскольку я у тебя своровал пол печенья, вот тебе одна конфета – говоря это, он легонько берёт руку девочки в свою и запихивает в неё конфету, а остальные убирает обратно в карман.

Эвелия с распахнутыми глазами смотрит на этот небольшой свёрток и ей отчего-то становится веселее и губы её растягиваются в улыбке.

— Спасибо.

— Всегда пожалуйста, с вами выгодно иметь дело – после это он встаёт и направляется дальше по дороге.

Эвелия вскакивает и спешит за ним, попутно говоря:

— Мы же родственники, общаемся на «ты».

— Ах да, совсем забыл – он дважды легко стукает себя по лбу и продолжает – Ну что ж племянница, пойдём в наш дом.

И они бок о бок идут по дороге, иногда перекидываясь шутками и выражениями о том, что видят. И Эвелия смотрит на своего дядю и удивляется, как же легко и просто с ним разговаривать.

Когда они больше чем через час блуждания по улицам города, пришли, наконец, домой, Маргарет тут же набросилась на мужа с обвинением о пустой трате времени с учителем, но Эвелия заступилась за него.

— Это не правда – выпалила она и, смущённо потупившись, прибавила – Мы гуляли по городу.

Маргарет приподняла одну бровь, а Камила за ней весело улыбнулась.

На следующий день она удивила и весь класс, рассказав стих, который всё-таки выучила за половину печенья и конфету. Учитель, довольно улыбаясь, старательно вырисовывал в журнале хорошую оценку. Теперь к Эвелии начали приставать с вопросами «Почему же ты молчала?», но она умеючи надевала маску и, лукаво улыбаясь, молча смотрела в лица болтающих однокурсников.

 

На следующей неделе девочка услышала историю своего дома.

Это случилось как-то утром, когда Маргарет Корнель уже находилась за стойкой в магазине, а Эвелия её мама и дядя только завтракали. Камила, вымывая грязную посуду, спросила, а откуда у Корнелей появился такой дом. Эвелия, не допивая кружку с чаем, навострила уши, а Миран, сидящий в кресле и читающий какой-то журнал, встрепенулся, поёрзал и неохотно начал рассказывать.

Как оказалось, Миран Корнель имел при себе довольно трагическую, но захватывающую историю своей не сказать, чтобы молодости, но произошло это всё-таки около пятнадцати лет назад. Тогда ему было 42 года, и он побывал на войне. Войне суровой, стояла холодная зима, тот период времени называют «Ледяной январь». Он служил в отряде по спасению гражданских лиц и раненых бойцов из мест активных боевых действий. И вместе с ним в отряде находился его друг, чьё имя он упоминать категорически отказался. И у друга была жена – гражданка, и жили они когда-то в этом самом доме.

Кажется, Эвелия начала улавливать ход мыслей своего дяди, который тем временем продолжал. В итоге город Гроус, который относился пассивно к войне, тоже оказался под ударом. Конечно, бомбить его не собирались, но вот захватить в целях хорошего перегонного пункта могли, что и случилось. При этом большинство гражданских оказались заперты в нем, в том числе и жена друга дяди, а на спасательную операцию разрешения не давали, так как попытка вывоза людей могла просто привести к очередному жестокому бою. И его друг начал сходить с ума. Он не мог думать не о ком, кроме своей любимой, которая сейчас находилась буквально в лапах врага.

И как-то раз его друг отвёл Мирана в угол и попросил помощи в одном опасном деле. Дядя сразу понял, чего он хочет, так как знал о его безумной тревоге, и поначалу отказывался. Друг буквально умалял его, он хотел, чтобы ночью только они вдвоём взяли лёгкий джип и отправились к городу Гроус, чтобы вызволить его жену, которая уже обо всём знала и была готова в любую минуту отправиться через лес к одной из просёлочных дорог. В одиночку друг это провернуть не мог, так как не умел водить, а вот Миран практически всё время сидел за баранкой. И, в конце концов, он согласился, хотя точно понимал, что если их поймают, то начнётся война.

Но их никто не обнаружил. Вся их спасательная операция прошла быстро и без лишнего шума. В итоге, друг крепко пожал ему руку, прежде чем подняться на корабль вместе с женой и уплыть подальше из этих мест. А в зажатой руке у него лежал ключ от этого дома. Он сказал тогда:

— Если когда-нибудь эта чёртова война кончится, я хочу, чтобы ты жил в моём доме, эта лишь маленькая часть платы за то, что ты сделал для меня, так что даже не смей отказываться, я всё равно сюда больше не вернусь.

После этого они уплыли. И никаких вещей он с собой тоже не взял, так что большая часть барахла на чердаке принадлежала ему, дядя лишь привёз сюда своё небольшое хозяйство после того как война наконец закончилась. Поначалу Миран не хотел занимать дом своего товарища, уповая на то, что тот ещё может вернуться, но после смирился с этим и теперь уже навечно поселился здесь.

Эвелия улыбнулась от того, что, наконец, получила ответы на свои вопросы.

— А куда поселился твой друг и его жена после того как уплыли? – спросила она, приподнимаясь из-за стола.

Дядя почему-то отвёл взгляд и тихо ответил:

— Не знаю, он говорил, что у него есть жильё где-то за океаном, наверно туда они и направились.

Эвелии показалось, что сказано было не всё, но, удостоверившись и на этом, она вышла из-за стола, поблагодарила за чай и интересный рассказ и направилась на чердак.

 

Когда её шаги на лестнице стихли, Камила Фоукс села за стул и тихо спросила:

— Ведь это не конец истории, да Миран?

— Конечно, будто бы я не узнал, где он поселился, он же другом моим был – печально проговорил тот.

— Так что же всё-таки случилось?

— Корабль подорвался на мине, разлетелся в щепки.

— Я сожалею.

— Верю, в дом то этот я не хотел переезжать потому, что не мог смириться с его гибелью, но услышал, что его намереваются продавать и сразу кинулся сюда, этот дом – всё, что от него осталось – Миран Корнель немного помолчал – Я не сказал Эвелии так как не знал, как она отреагирует.

— Ты правильно сделал – ответила Камила.

« Да, он правильно сделал» — подумала Эвелия, прижимающаяся спиной к стене кухни. Нет, она не ушла наверх, любопытство взяло верх, и она сымитировала свой уход, чтобы услышать продолжение. А сейчас она даже не знала, стоило ли ей это делать. Услышанное, причиняло боль.

« Я дала себе обещание — упрекнула она себя – больше никаких слёз и мыслей о днях минувших».

После чего встряхнулась и тихо направилась к лестнице.

 

Но самое главное событие за этот месяц было, естественно, посещение библиотеки. Её туда отвела Маргарет Корнель за примерное поведение на уроках в школе и за по большей части положительные отметки. Для посещения библиотеки и возможности брать на время книги нужно было заполнить бланк, а заполнить его должны обязательно родители ребёнка или же ближайшие родственники.

Пока её тётя шумно возилась с бумагами, а библиотекарь недовольно бурчал и просил тишины, Эвелия изумлённым взглядом рассматривала огромные стеллажи со всевозможными книгами. Изнутри библиотека оказалась ещё более замечательной, чем снаружи. В читающем зале стояли ряды очень удобных кресел, на стенах висели большие картины, а над головой огромные люстры. Стены были расписаны каким-то древним орнаментом и смотрелись просто замечательно. После заполнения бланка, девочка первым делом поспрашивала у библиотекаря, в каком отделе лежат какие книги. И после подробного описания всего и вся, направилась в уголок фантастики, так как любила читать такие книги больше всего. И тут же приглядела пару интересных экземпляров.

Вышла она из библиотеки только вечером, да и то с неохотой и прихватив с собой те самые две книги, выбранные утром, чтобы перечитать их. Они назывались “ Ярко серый лепесток” и “ Остров на краю океана”. Теперь девочка стремилась приходить в это здание ежедневно, ну или хотя бы, возвращаясь домой из школы, проходить мимо.

После открытия доступа в библиотеку у Эвелии осталось всего одно сильно её интересующее, но ещё не изведанное место — это горы.